Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг
мой, где
государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в сердцах с одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки не подставишь.
Мой грех. Виноват Богу и
государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Стародум. Слушай, друг
мой! Великий
государь есть
государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола
государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими глазами.
Ну-с,
государь ты
мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор посмотрел на своего слушателя), ну-с, а на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите на меня, все!
— Для чего я не служу, милостивый
государь, — подхватил Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову, как будто это он ему задал вопрос, — для чего не служу? А разве сердце у меня не болит о том, что я пресмыкаюсь втуне? Когда господин Лебезятников, тому месяц назад, супругу
мою собственноручно избил, а я лежал пьяненькой, разве я не страдал? Позвольте, молодой человек, случалось вам… гм… ну хоть испрашивать денег взаймы безнадежно?
Милостивый
государь, месяц назад тому супругу
мою избил господин Лебезятников, а супруга
моя не то что я!
Швабрин остановился на лестнице. «
Государь! — сказал он. — Вы властны требовать от меня, что вам угодно; но не прикажите постороннему входить в спальню к жене
моей».
Он услышал: «А кто это у тебя охает, старуха?» Я вору в пояс: «Племянница
моя,
государь; захворала, лежит, вот уж другая неделя».
Размышления
мои были прерваны приходом одного из казаков, который прибежал с объявлением, «что-де великий
государь требует тебя к себе». — «Где же он?» — спросил я, готовясь повиноваться.
Можете вы оказать мне, милостивый
государь, таковую великую услугу?» — «Могу, говорю, с превеликим
моим удовольствием и почту за особую честь», — говорю это ему, а сам почти испугался, до того он меня с первого разу тогда поразил.
«Слава Богу, кричу, не убили человека!» — да свой-то пистолет схватил, оборотился назад, да швырком, вверх, в лес и пустил: «Туда, кричу, тебе и дорога!» Оборотился к противнику: «Милостивый
государь, говорю, простите меня, глупого молодого человека, что по вине
моей вас разобидел, а теперь стрелять в себя заставил.
— Вы здесь, милостивый
государь, — продолжал он, — на
моей земле.
— Вы, милостивый
государь, войдите в
мое положение… Посудите сами, какую, ну, какую, скажите на милость, какую пользу мог я извлечь из энциклопедии Гегеля? Что общего, скажите, между этой энциклопедией и русской жизнью? И как прикажете применить ее к нашему быту, да не ее одну, энциклопедию, а вообще немецкую философию… скажу более — науку?
Винценгероде, узнав о письме, объявил
моему отцу, что он его немедленно отправит с двумя драгунами к
государю в Петербург.
Государь согласился, и через три дня
моя жена получила от Бенкендорфа письмо, в котором он сообщал, что мне разрешено сопровождать ее в Москву вследствие предстательства государыни.
Государь, увидев несколько лиц, одетых в партикулярных платьях (в числе следовавших за экипажем), вообразил, что это были лица подозрительные, приказал взять этих несчастных на гауптвахты и, обратившись к народу, стал кричать: „Это все подлые полячишки, они вас подбили!“ Подобная неуместная выходка совершенно испортила, по
моему мнению, результаты».
Меня возмущал его материализм. Поверхностный и со страхом пополам вольтерианизм наших отцов нисколько не был похож на материализм Химика. Его взгляд был спокойный, последовательный, оконченный; он напоминал известный ответ Лаланда Наполеону. «Кант принимает гипотезу бога», — сказал ему Бонапарт. «Sire, [
Государь (фр.).] — возразил астроном, — мне в
моих занятиях никогда не случалось нуждаться в этой гипотезе».
С месяц отец
мой оставался арестованным в доме Аракчеева; к нему никого не пускали; один С. С. Шишков приезжал по приказанию
государя расспросить о подробностях пожара, вступления неприятеля и о свидании с Наполеоном; он был первый очевидец, явившийся в Петербург.
Граф спросил письмо, отец
мой сказал о своем честном слове лично доставить его; граф обещал спросить у
государя и на другой день письменно сообщил, что
государь поручил ему взять письмо для немедленного доставления.
1 июля 1842 года императрица, пользуясь семейным праздником, просила
государя разрешить мне жительство в Москве, взяв во внимание болезнь
моей жены и ее желание переехать туда.
—
Государь, — ответил Стааль, — пощадите
мои седые волосы, я дожил до них без малейшего пятна.
Мое усердие известно вашему величеству, кровь
моя, остаток дней принадлежат вам. Но тут дело идет о
моей чести —
моя совесть восстает против того, что делается в комиссии.
Ротшильд согласился принять билет
моей матери, но не хотел платить вперед, ссылаясь на письмо Гассера. Опекунский совет действительно отказал в уплате. Тогда Ротшильд велел Гассеру потребовать аудиенции у Нессельроде и спросить его, в чем дело. Нессельроде отвечал, что хотя в билетах никакого сомнения нет и иск Ротшильда справедлив, но что
государь велел остановить капитал по причинам политическим и секретным.
Но русскую полицию трудно сконфузить. Через две недели арестовали нас, как соприкосновенных к делу праздника. У Соколовского нашли письма Сатина, у Сатина — письма Огарева, у Огарева —
мои, — тем не менее ничего не раскрывалось. Первое следствие не удалось. Для большего успеха второй комиссии
государь послал из Петербурга отборнейшего из инквизиторов, А. Ф. Голицына.
— Хорошенько, хорошенько перетряси сено! — говорил Григорий Григорьевич своему лакею. — Тут сено такое гадкое, что, того и гляди, как-нибудь попадет сучок. Позвольте, милостивый
государь, пожелать спокойной ночи! Завтра уже не увидимся: я выезжаю до зари. Ваш жид будет шабашовать, потому что завтра суббота, и потому вам нечего вставать рано. Не забудьте же
моей просьбы; и знать вас не хочу, когда не приедете в село Хортыще.
— Да ведь я, Галактион Михеич, блаженныя памяти
государю ампиратору Николаю Первому двадцать пять лет верой и правдой послужил… Ведь нет косточки неломаной… Агличанку вышибал под Севастополем… Да я… Ах, боже
мой!..
По сей причине, милостивейший
государь! труд
мой должен весьма быть приятен всему древнему благородному обществу; но всяк имеет своих злодеев.
Парень им говорил: — Перестаньте плакать, перестаньте рвать
мое сердце. Зовет нас
государь на службу. На меня пал жеребей. Воля божия. Кому не умирать, тот жив будет. Авось-либо я с полком к вам приду. Авось-либо дослужуся до чина. Не крушися,
моя матушка родимая. Береги для меня Прасковьюшку. — Рекрута сего отдавали из экономического селения.
Я немедля вступил с ним в разговор, и вот
моя с ним беседа: — Милостивый
государь!
Милостивый
государь! — продолжал он, указывая на свои бумаги, — все великороссийское дворянство долженствовало бы купить
мой труд, заплатя за него столько, сколько ни за какой товар не платят.
Если бы воссел на сии корабли, то, в веселиях начав путешествие и в веселиях его скончая, столь же бы много сделал открытий, сидя на одном месте (и в
моем государстве), толико же бы прославился; ибо ты бы почтен был твоим
государем.
Сначала
Сказал
государь, как ужасен тот край,
Куда я поехать желала,
Как грубы там люди, как жизнь тяжела,
Как возраст
мой хрупок и нежен...
— О боже! — вскрикнул он, обращаясь к жене, — тут все наши документы, тут
мои последние инструменты, тут всё… о, милостивый
государь, знаете ли вы, что вы для меня сделали? Я бы пропал!
— И только, только! Не принимая никакого нравственного основания, кроме удовлетворения личного эгоизма и материальной необходимости? Всеобщий мир, всеобщее счастье — из необходимости! Так ли-с, если смею спросить, понимаю я вас, милостивый
мой государь?
— Позвольте же и мне, милостивый
государь, с своей стороны вам заметить, — раздражительно вдруг заговорил Иван Федорович, потерявший последнее терпение, — что жена
моя здесь у князя Льва Николаевича, нашего общего друга и соседа, и что во всяком случае не вам, молодой человек, судить о поступках Лизаветы Прокофьевны, равно как выражаться вслух и в глаза о том, что написано на
моем лице.
— Милостивый
государь! — закричал он громовым голосом Птицыну, — если вы действительно решились пожертвовать молокососу и атеисту почтенным стариком, отцом вашим, то есть по крайней мере отцом жены вашей, заслуженным у
государя своего, то нога
моя, с сего же часу, перестанет быть в доме вашем. Избирайте, сударь, избирайте немедленно: или я, или этот… винт! Да, винт! Я сказал нечаянно, но это — винт! Потому что он винтом сверлит
мою душу, и безо всякого уважения… винтом!
Один господин, привязавшись к слову, вдруг поклялся, в чрезвычайном негодовании, что не продаст имения, что бы там ни случилось; что, напротив, будет ждать и выждет и что «предприятия лучше денег»; «вот-с, милостивый
государь, в чем состоит
моя экономическая система-с, можете узнать-с».
—
Мое, — говорит, — теперь дело вдовье, и мне никакие забавы не обольстительны, — а вернувшись в Петербург, передала эту диковину со всеми иными драгоценностями в наследство новому
государю.
Государь Александр Павлович сказал: «Выплатить», а сам спустил блошку в этот орешек, а с нею вместе и ключик, а чтобы не потерять самый орех, опустил его в свою золотую табакерку, а табакерку велел положить в свою дорожную шкатулку, которая вся выстлана перламутом и рыбьей костью. Аглицких же мастеров
государь с честью отпустил и сказал им: «Вы есть первые мастера на всем свете, и
мои люди супротив вас сделать ничего не могут».
Он нашелся и отвечал императору Александру: «Вы меня предупредили,
государь, я искал случая принести вашему величеству повинную за Пушкина: он, бедный, в отчаянии; приходил за
моим позволением письменно просить княжну, чтоб она великодушно простила ему это неумышленное оскорбление».
— Не замолчу, я до
государя доведу. Я виноват, я и повинюсь, что я виноват: казните, милуйте; загубил христианскую душу. Тебя просил: не греши, Антошка; дели как по-божинскому. Вместе били почтальона, вместе нам и казна пополам, а ты теперь, видя
мое калечество, что мне напхал в подушку?
Старшая дочь поклонилась отцу в ноги, да и говорит ему первая: «
Государь ты
мой батюшка родимый!
Поклонилась в ноги отцу меньшая дочь и говорит таково слово: «
Государь ты
мой батюшка родимой!
Поклонилась ему в ноги дочь середняя и говорит: «
Государь ты
мой батюшка родимый!
Я почтительно кланяюсь и, опираясь на саблю, говорю: «Я счастлив, великий
государь, что мог пролить кровь за свое отечество, и желал бы умереть за него; но ежели ты так милостив, что позволяешь мне просить тебя, прошу об одном — позволь мне уничтожить врага
моего, иностранца St — Jérôme’а.
— Ваш сын должен служить в гвардии!.. Он должен там же учиться, где и
мой!.. Если вы не генерал, то ваши десять ран, я думаю, стоят генеральства; об этом доложат
государю, отвечаю вам за то!
По переезде Александры Григорьевны из Петербурга в деревню, Вихров, вместе с другим дворянством, познакомился с ней и на первом же визите объяснил ей: «Я приехал представиться супруге генерал-адъютанта
моего государя!»
— Вот кто! — произнесла добродушно княгиня и ласково посмотрела на Павла. — Я теперь еду, друг
мой, на вечер к генерал-губернатору…
Государя ждут… Естафет пришел.
Я тут же сказал сам себе: «Я всю жизнь буду служить
моему государю и ни одной минуты русскому обществу!» — что и исполнил теперь.
— «Дворянство — слава
моего государства», — говаривала она, — произнес с улыбкой Марьеновский. — Не знаю, в какой мере это справедливо, — продолжал он, — но нынешнему
государю приписывают мысль и желание почеркнуть крепостное право.
— Это уж
мое дело, милостивый
государь.